Слово Ишты - Страница 59

Разозлившись на Эррея (предупреждать же надо!), я моментально навострила уши, пытаясь вычленить за громогласным шепотом соседа слева степенный разговор на другом конце беседки. Но, как ни странно, говорили там обо всяких глупостях: о налогах, армии, казне, законах… причем, лорд Норрэй держался спокойно и очень ровно, как и полагается хозяину дома. Он даже восседал на пару с супругой на самом почетном месте, во главе стола. А король с какой-то стати сел по правую руку от него, хотя, кажется, столь явное принижение его высокого положения Величество совсем не смущало. Напротив, он внимательно слушал, вежливо кивал, от чего-то небрежно отмахивался широкой дланью. Из чего я довольно быстро сделала вывод, что визит короля, хоть и планировался заранее, был насквозь неофициальным. Если не сказать, что вообще дружеским.

Между прочим, Эррею досталась почетная роль королевского соседа. Его старший брат и сестры были усажены напротив. Но если Лоррэю это не доставляло никакого неудобства — он был разговорчив, галантен, охотно ухаживал за сестрицами и болтливой мадам Торраг, то сами девочки выглядели испуганными и немного подавленными. Кажется, внимательный взгляд короля действовал на них, как питон на маленьких мышек: гипнотизировал, пугал и завораживал одновременно.

Когда принесли второе, Его Величество изволил вежливо признать, что у господина та Ларо подрастают очаровательные дочери. Он так же вежливо побеседовал с каждой, задал несколько бессмысленных и насквозь официальных вопросов, но девочки, кажется, зажались от этого еще больше. У них глаза стали, как у испуганных ланей, личики побледнели, расцвели каким-то неестественным румянцем. Ния, которой не повезло оказаться как раз напротив короля, странно растерялась, а Лайса пролепетала что-то совсем детское, после чего Его Величество понял, что зря наседает на крошек, и милосердно отвернулся.

Я сочувственно покосилась на сестричек: бедняжки, взгляд короля как асфальтовый каток. Как коснется, так и размажет сразу по стенкам. А они совсем еще юные, неиспорченные, наивные, светлые… куда только смотрел лен-лорд, когда…

Я вдруг перехватила недовольный взгляд леди Иэры в сторону дочерей и замерла. Оба-на… вот тебе и семейный обед… да нет, не может быть… такого просто не бывает: им же нет еще шестнадцати!! Но эта белая палатка, эта неестественная торжественность, эта наглядная демонстрация девичьих достоинств, как по заказу оказавшихся перед самым носом короля… нет. Не мог отец Эррея так с ним поступить. И не мог использовать таким некрасивым образом. Им же лет всего ничего. Они совсем девочки. И выставлять их на обозрение повелителя, как свежеиспеченные булочки перед носом у старого, семидесятипятилетнего гурмана… Внезапно мне стало грустно.

— Леди желает вина? — вдруг ненавязчиво прошептали у меня над ухом. — Какого именно? Красного? Белого?

— Черного, — невесело схохмила я и подавила тяжелый вздох.

Блин. Как же все это мерзко. И как гадко смотрится, когда едва созревших девчонок приводят на смотрины неженатому королю в надежде, что хоть одна из них ему приглянется. Как овец. Как баранов для ценного покупателя. Причем, сами «овцы» полностью покорны воле отца и пойдут туда, куда им укажут. Вот она — женская доле на Во-Алларе во всей своей красе. Женщины тут ничего не решают. Они — второстепенны, малозначительны, не имеют никакого голоса. Конечно, такие дамы, как леди Иэра, со временем могут добиться определенного положения. Но при условии удачного замужества и правильного распределения ролей в насквозь договорном браке. Девчонок никто не спросит, когда и за кого они хотят замуж. За них все решат, все сделают и обо всем договорятся. От них потребуется лишь не закатывать истерик на людях и тихо-мирно покориться совершенно незнакомому мужчине, которого они еще вчера в глаза не видели, а уже сегодня назовут законным супругом.

— Прошу вас, леди.

Я удивленно дрогнула, когда слуга пододвинул бокал и принялся наливать туда густую, абсолютно черную жидкость из пузатой и явно старинной бутылки. Причем, жидкость по цвету была настолько насыщенной, что скорее походила на деготь, чем на… черт! На какое-то там черное вино! Ну, блин, я брякнула! Но кто ж знал, что такое действительно существует?!

— Леди желает чего-нибудь еще? — вежливо осведомился слуга, наполнив бокал примерно на треть.

— Нет, спасибо, — внутренне содрогнулась я. Еще чего. Хватит мне и этого чуда! Твою… как это можно пить-то?!! Перехватив изумленный взгляд Лоррэя, я мысленно ругнулась.

Черт, черт, черт! Заказать и не выпить будет верхом идиотизма. Выпить и мгновенно опьянеть, если это окажется каким-нибудь самогоном, тоже получится не фонтан. А вдруг это какая-то гадость? Вдруг ее пьют только портовые нищие, которым с определенного момента по фигу, что хлестать — технический спирт или изысканный коньяк? Или, может, это — смесь желчи василиска с толчеными зубами большой выверны?

Поймав на себе уважительный взгляд «гусара», я молча выругалась снова. Блин, кажется, ближе к истине будет последний вариант. Но делать нечего — пришлось с самым невозмутимым видом взять проклятый бокал и рассеяно, как будто каждый день могу себе позволить пить эту дрянь, пригубить. Хм…

Я осторожно покатала глоток вина на языке, ожидая подвоха, но была вынуждена признать, что, кроме необычного привкуса, ничем плохим оно не отдавало. Ни гадкого осадка, ни резкого запаха, ни крепкого градуса… ничего ужасного. А вот послевкусие у вина оказалось отличным — чуть сладковатым, терпким, долгоиграющим и весьма непривычным. Но приятным, не скрою. Хотя, пожалуй, больше одного глотка за раз я пить не рискну.